– Эй! Я вообще-то пробую стать лучше.

– Я понял, – улыбнулся Владимир. – В общем, едем в Липовку?

– Раз ты едешь, то и я с тобой.

– Отлично! Нам как раз твоя помощь потребуется в одном добром деле.

Глава 13

Накануне Нового года мы с Владимиром приехали в воскресную школу, которая располагалась в соседней от Липовки деревеньке. В пустом учебном классе стояли старые парты, по четыре штуки в два ряда, напротив них висела доска, возле которой была установлена маленькая сцена с декорациями для кукольного театра. На подоконнике большого окна лежали бордовые томики «Закона Божьего» с золотым тиснением. У стены стояло пианино. Видимо, здесь учили детей петь в церковном хоре.

– Отец Серафим попросил нас с Витой показать небольшой спектакль деткам перед праздниками. Мы вместе с социальным работником решили поставить «Щелкунчика». Она нам будет помогать, но все равно нужен еще один человек, который мог бы включать музыкальное сопровождение. Тебе же не составит труда ткнуть на несколько треков на планшете?

– Думаю, нет.

– Отлично! Там несложно: аудиодорожки все пронумерованы. Просто не отвлекайся и следи за текстом в сценарии. Мы уже с Витой отрепетировали несколько раз свои реплики по видеосвязи, так что соберемся здесь завтра уже на сам спектакль.

– Понял.

Владимир подвез меня к подоконнику и снял крышку с коробки, стоящей на нем. Внутри лежали подготовленные кем-то картонные фигурки на деревянных палочках: Фриц и Мари, дети советника медицины Штальбаума; отважный Щелкунчик; мышиный король, его свита и еще какие-то второстепенные персонажи.

– Никогда не читал эту сказку, – признался я. – Ходил много раз на спектакли, на которые меня тащили через силу, но сам текст никогда не видел.

– Наш спектакль будет, конечно, не такой пышный, к каким ты привык, – весело хмыкнул Владимир.

– Хватит уже отмечать, что я не такой, как все! – возмутился я.

– Ладно. Мир!

Владимир взял из стола учителя планшет, стопку исписанных листов и присел рядом со мной. Он показал список музыкальных композиций, а также включил их, параллельно быстро пролистав сценарий, в котором цифрами были отмечены песни. Я попробовал включить аудиозаписи, и у меня все получилось.

– Запомнил. Даже интересно поучаствовать в таком мероприятии, – улыбнулся я.

Владимир одобрительно потрепал меня по плечу, а мне опять было жаль, что я не почувствовал тепла его руки.

***

На следующий день из Липовки в воскресную школу нас доставил микроавтобус. Меня охватило волнение, какое у меня обычно бывало перед съемками, когда я работал фотомоделью в Европе. Я боялся промахнуться мимо трека и испортить спектакль, к которому они некоторое время готовились. А может быть, я разволновался из-за того, что увидел рядом со школой машину Виты и предвкушал встречу с ней? Во всяком случае, теперь мне требовалось взять себя в руки. Благо, послушник болтал без умолку: по пути в школу Владимир беззаботно рассказывал о том, как его сестра сама заказывала для спектакля декорации и приклеивала к фигуркам деревянные палочки. Над сценарием и подборкой музыки работала социальный работник, она же преподавала здесь детям сольфеджио и пение.

– Мне нравится возиться с детьми, – признался Владимир, вкатывая коляску внутрь школы. – Они почти всегда веселые и счастливые! Мне даже иногда кажется: если бы мы, взрослые, вдруг исчезли, и на Земле остались одни малыши, тут же, наверное, наступил бы рай!

Когда мы вошли внутрь, за закрытой дверью кабинета ребята как раз пели. Это было очень красиво. Детские голоса звучали так мелодично, будто к нам спустились ангелы. Мы не стали входить в учебный класс, чтобы не отвлекать их. Ждали, когда закончится урок. Здесь же была Виталина. Я увидел ее впервые за долгое время. Она подняла взгляд от телефона, поздоровалась с братом, потом едва заметно кивнула мне и снова уткнулась в экран. На секунду мне показалось, что она смутилась, когда увидела меня. Но больше я на нее не смотрел, так как разглядывал комнату: здесь стояли деревянные подставки, куда дети вешали свои поношенные куртки, несколько лавочек и шкаф с пустыми открытыми полками. Вот и вся обстановка.

Пение прекратилось, и в этот «предбанник», где мы сидели, распахнулась желто-оранжевая дверь. Учительница в темной длинной юбке и светлой вязанной кофте позвала нас жестом внутрь.

– Ребята, приближается Новый год. – Обратилась она к воспитанникам, которые сидели за партами; некоторых я помнил по тем дням, когда мы посещали с Владимиром неблагополучные семьи. – Сегодня мы покажем вам спектакль «Щелкунчик». Эта поучительная история расскажет вам о том, как юный племянник старшего советника суда Дроссельмейера был превращен в уродливую игрушку – Щелкунчика, как добрая девочка Мари…

Дальше я не слушал, потому что Владимир отвез меня ближе к окну и положил планшет на подставку, которая выдвигалась из кресла. Мы проверили громкость аудиозаписей, и только потом он отошел к сестре. Послушник тихо переговаривался с ней, обсуждая сценарий и какие-то технические моменты. Я же старался не смотреть на них, однако непослушный взгляд все же возвращался к зеленому платью и волнистым волосам, рыжим, как веселое пламя костра. Сегодня они были покрыты шелковым платком цвета Средиземного моря.

Наконец, дети притихли, а взрослые заняли места за небольшой сценой, изображающей бальную залу с украшенной елкой. Владимир мне кивнул, и я включил композицию, открывающую спектакль, ткнув по экрану носом.

– Давным-давно в одном королевстве жил-был принц, – начала читать текст социальный работник, а на сцене появился бумажный мальчик в богатых одеждах и короне. – Он вырос грубым и никого не любил, потому что в детстве он остался без родителей. Но придворные все равно хорошо к нему относились и жалели. Однако слуги, которых он обижал, поговаривали, что у него точно было бесчувственное, деревянное сердце! В подземелье дворца принца жил Мышиный Король. – Владимир опустил фигурку крысы с тремя головами. – Правда, королём он не был, но очень хотел им стать, и поэтому приказывал всем называть его Ваше Мышинство. Он жутко завидовал принцу, который изводил своих придворных придирками и капризами. Няньки старались угодить мальчику, но он только издевался над ними, а их слёзы веселили принца… И тогда один волшебник решил вмешаться.

Я глухо сглотнул, уставившись на то, как рядом с принцем оказался его дядюшка Дроссельмейер на деревянной палочке. Я едва не забыл включить короткую звуковую дорожку его появления.

– Мой мальчик! – сказал выразительным голосом Владимир. – Вы красивый, умный и богатый, но Ваше поведение недостойно принца! К подданным нужно относиться с уважением! Вы не цените того, что Вас все любят. Вы же не любите никого! Это очень огорчило меня! Наверное, у вас, действительно, деревянное сердце! Я понял, что перевоспитать Вас можно только с помощью волшебства! – Второй рукой Владимир спустил на сцену картинку золотого ореха на палочке. – Я дарю Вам орех из волшебной страны, исполняющий желания, – Кракатук. Только он поможет вам обрести живое, любящее сердце.

– Орех? – Вита изобразила наглый мальчиковый смех. – У меня таких подарков полные карманы! И другим я становиться не хочу!

Каким же мерзким мне показался этот мальчишка!

Он мне не нравился!

Наверное, потому что я и сам был таким…

Вита выбросила Кракатук в картонный огонь, и социальный работник изобразила, как придворные этого королевства превратились в деревянные игрушки, а вместо принца на сцене появился Щелкунчик.

– С тех пор прошло много лет, но принц до сих пор остается безжизненной деревянной куклой, – заключила социальный работник.

– Неужели принцу никак не помочь? – выкрикнул кто-то из малышей. – Ведь волшебный орех только что сгорел!

– Ещё не все потеряно! – изобразил Владимир чужой голос, держа фигурку Дроссельмейера. – Орех Кракатук созревает на волшебном дереве каждый Новый год. Принц снова может стать человеком, но для этого ему нужно попасть в волшебную страну и найти его.

– Вот ещё! – буркнул мальчик-подросток с последней парты, на нем была олимпийка со сломанным замком и грязная футболка, а под глазом красовался фингал. –